Историки нам расскажут, что еще задолго до нашей эры Иерусалим, Рим, Вавилон и другие древние города имели канализационную систему. Якобы существовала централизованная система стоков и позже, только уже в арабском мире. В христианской же Европе о канализации ничего не знали, и она (Европа) жила, как бы это сказать, попроще. Эта простота продолжалась до относительно недавних времен, пока не была устранена общественным и научно-техническим прогрессом. Можно ли действительно верить в то, что европейцы забыли или отказались от канализации, пусть и примитивной, более чем на тысячу лет, предпочитая жить в полном дерьме? Да, да, в прямом смысле. А как иначе, подумайте, могли жить люди в крупнейших городах, если в качестве туалета им служили жилые помещения, либо улицы? Вплоть до второй половины XVIII века...
В средневековом городе ни туалетов, ни выгребных ям не было, и все нечистоты выбрасывались из домов прямо на улицу. Здесь же на улице хозяева забивали и разделывался скот, оставляя валяться ненужные внутренности и другие части. Свой вклад вносили «пасущиеся» здесь свиньи. Никто и ничего не убирал и не чистил десятилетиями, а то и веками. В результате улицы заполнялись зловонной массой из испражнений и разложившихся отходов.
Если в сухое время над городом стоял просто страшный смрад, то в дождь улицы были запружены отвратной жижей, делая всякое передвижение по ним невозможным. Уровень нечистот поднимался так высоко, что приходилось использовать ходули, ставшие у горожан обязательным предметом быта.
Все это происходило в самых «цивилизованных» городах: Париже, Лондоне, Мадриде. Наиболее широкая улица того времени - шесть-семь метров. Таких «проспектов» было немного. Как правило, улицы была шириной около двух метров. Были же шириной и в метр. В дождливую погоду по ним неслись бурные потоки нечистот, несшие свои «воды» в более низко расположенные улицы. С течением времени возникали даже соответствующие реки. Так, в Париже появилась речка Мердерон (фр. мерд – фекалии, отсюда русское «смердить»), то есть, по-русски, Смердянка. В конце концов, все стекало в обычную реку, на которой стоял город. Это и была городская канализация.
Вторые этажи многих домов имели небольшие пристройки, нависавшие над улицей. Это были отнюдь не лоджии или балконы. Единственное их назначение было служить отхожим местом. Система была проста и состояла из отверстия в полу, сквозь которое испражнения прямиком попадали в городскую «канализацию».
Французский король Филипп, основатель Лувра, однажды упал в обморок от жуткого запаха, поднятого колесами проехавшей мимо него телеги. Там же в Париже один принц упал с лошади и утонул прямо на улице, захлебнувшись ее содержимым. В более поздние времена в Лондоне в здании Парламента никогда не открывали окон: вонь от текущей под ними Темзы была невыносимой.
Не лучше обстояло дело и в королевских дворцах. Как и везде здесь тоже не было никаких туалетов, и нужду отправляли прямо в дворцовых коридорах. Это касается, естественно, и Лувра. Туалетный горшок появился в его стенах только в XVI веке. А до этого все делали там, где приспичит. Но и с появлением «ночных ваз» ими пользовались лишь избранные, остальные же многочисленные дворцовые обитатели обходились старым и более простым способом.
Испанский посол, прибывший однажды к Людовику XIV в Версаль и зашедший в его комнату, столкнулся с таким амбре, что вынужден был попросить хозяина перенести аудиенцию в королевский парк. Гость не знал, что все кусты парка регулярно удобрялись прогуливающимися там местными обитателями, а так же слугами, сливающими туда содержимое горшков. Выйдя в парк, бедняга просто потерял сознание от стоящей в нем вони.
Дело доходило до того, что нужду справляли не только в темных дворцовых перекрытиях или за плотными портьерами комнат, но и прямо во время многолюдных собраний, например, на балу. Для этого достаточно было только отойти в сторонку, к стене зала. Это кажется невероятным, но нужно учитывать, что тогда были совсем другие представления о приличиях, о том, что хорошо, а что не очень. Если вообразить картину, когда города, их улицы и дома утопают в нечистотах, когда вокруг сплошная грязь, антисанитария и смрад, то в таком непосредственном поведении не будет ничего необычного.
Кроме того, сами же люди были источниками и носителями нечистоплотности. Быть грязным и вонючим считалось нормальным и даже желательным. Христианская доктрина предусматривала крещение водой как акт очищения на всю жизнь, в прямом и переносном смысле. Поэтому церковью мыться запрещалось. Чем грязнее было тело, тем более «чист» оказывался его хозяин, тем ближе он был к богу. Монахи и монашки были грязнее и взашивленней самого последнего современного бомжа.
Стремились ли быть похожими на них остальные или нет, все равно, они были не намного чище. К религиозному мракобесию добавлялось медицинское. Считалось, что омовение водой портит кожу и вызывает различные болезни. Даже лицо помыть и то было нельзя, иначе якобы могло испортиться зрение, поэтому довольствовались легким ополаскиванием рук и рта. Никто, включая короля и его придворных, не мылись годами. И это все происходит не в «темные» века, а в разгар «светлого» Возрождения и даже многим позже.
Людовик XIV мылся всего два раза в жизни – врачи настояли. Король Генрих Наваррский принимал водные процедуры только три раза, да и то, два из них, опять же, по совету врачей. Испанская королева Изабелла II за всю жизнь помылась один раз: в день свадьбы. Омовения при рождении – не в счет. Все эти особы жили в XV-XVIII веках.
Естественно, что вся средневековая Европа, в том числе и королевские дворы, кишмя кишела вшами, блохами и клопами. К ним в компанию нужно добавить различных мух, роящихся вокруг вонючих тел. Носовой платок, кстати, появился изначально как тряпка для отгона летающих насекомых. Мыться отказывались, а на русских и других варваров, регулярно посещающих бани, смотрели как на извращенцев.
Периодически обитатели Лувра переезжали в другие замки и дворцы. В это время королевская резиденция подвергалась уборке и чистке. Но это мало помогало: вонь не выветривалась. Однажды король не выдержал и сбежал в Тюильри, куда и перенес свой двор. Ров вокруг Лувра, имеющий глубину десять метров, полностью наполнился нечистотами. Стоит ли удивляться, что однажды кое у кого возникло желание Лувр снести и построить заново, что и было сделано.
В новом же дворце остались старые традиции. Даже во второй половине XVII века, как у стен Лувра, так и внутри него, по словам очевидцев, то тут, то там были видны кучки экскрементов.
Точно так же, как вокруг Лувра, наполнялся нечистотами и оборонительный ров за крепостными стенами Парижа. Уровень сваливаемого в него дерьма возвысился настолько, что достиг верхней кромки стен. Чтобы фекалии и мусор не посыпались обратно в город, стены пришлось надстроить. Вот вам и Париж!
Эх, не знали европейцы, что в древнеримских городах таких проблем не было. Это же только мы о том знаем. И верим, что средневековые французы, англичане и прочие немцы были, очевидно, настоящими дебилами, раз не могли или не хотели создать элементарных вещей.
